Над Тиссой - Страница 45

Пора изложить хотя бы вкратце историю жизни Скибана и Дзюбы.

Путь Скибана к американской разведке был долгим, извилистым.

Скибан стал шофером в послевоенные годы. До этого он был резчиком по дереву и жил в маленьком, в одну улицу, закарпатском городке, втиснутом в узкую горную долину, на стыке трех границ: Румынии, Венгрии, Чехословакии. Окна его дома выходили прямо на границу. За каменной оградой двора, в двух шагах от колодца, был врыт кордонный столб с изображением льва, вставшего на задние лапы. Вскапывая огород или доставая воду из колодца, Скибан переговаривался с румынами и венграми — его голос легко достигал венгерской и румынской земель. Говоря о погоде, о видах на урожай, о базарных ценах на шерсть и брынзу, домотканное полотно и виноградное вино, Скибан без труда ухитрялся сообщить условным шифром своим чужестранным соседям, когда и с каким контрабандным товаром они должны ждать его и что именно ему желательно получить взамен. Глухими, туманными ночами он пробирался через границу. К утру был дома. Кое-какие кордонные стражники знали о ночных похождениях Скибана, но молчали, так как резчик по дереву хорошо платил за это.

Каждое воскресенье Скибан, спрятав на дне фуры контрабанду, ехал в Явор продавать сделанные в течение недели шкатулки, туристские палки в виде гуцульского топорика игрушечного размера, прижженные каленым железом винные бочонки, тарелки и блюда, вырезанные из выдержанного бука и дуба. Свои изделия Скибан продавал яворскому филиалу пражской мебельной фирмы «Корона», директором которого был Стефан Янович Дзюба. Ему же он сбывал контрабанду.

Тайная дружба Скибана и Дзюбы была прервана войной. Хортистское правительство, которое к этому времени благодаря милости Гитлера распространило власть и на большую часть Закарпатья, мобилизовало Скибана. Несколько лет он прослужил в полевой жандармерии, в мадьярской армии, проливавшей кровь за Гитлера на просторах советской земли. Резчик по дереву, контрабандист переквалифицировался на шофера. После разгрома хортистских дивизий под Воронежем и Сталинградом Скибан дезертировал. Убив следовавшего в отпуск по болезни немецкого офицера и забрав его документы, Скибан убежал с фронта и прибыл в Явор. Стефан Янович Дзюба не обманул надежд Скибана: он приютил друга, обеспечив ему безопасное и сносное существование до полного разгрома Гитлера и Хорти.

В октябре 1944 года Закарпатье было освобождено советскими войсками. Скибан мог возвращаться к себе домой. Но покровитель удержал его в Яворе.

«Ты мне здесь вот как понадобишься!» — Дзюба ребром ладони резанул себя по горлу.

Скибан долго не раздумывал. Дома теперь не разгуляешься — изменились времена. Границу охраняли не сговорчивые стражники, работающие заодно с контрабандистами, не жандармы, продающие паспорта и пропуска перебежчикам, а неподкупные советские пограничники.

Скибан поселился в Яворе, стал работать шофером в артели по производству мебели, организованной предусмотрительным Стефаном Яновичем Дзюбой. Вскоре выяснилось, зачем Скибан понадобился Дзюбе. Разъезжая по области, Скибан хорошо знал, что и где производится, где и какие расположены войска, какие грузы перевозят поезда, где и какие строятся мосты и склады. Дзюба попросил Скибана хорошо запоминать все, что видит и слышит, и подробно рассказывать ему. Скибан сразу понял, чем интересуется его друг и в чей адрес поступают сведения. Позже, когда Скибан заслужил доверие, Дзюба откровенно сообщил ему, на кого они работают. К тому времени, когда было получено задание раздобыть «железные» документы для Кларка, Скибан был уже испытанным помощником Дзюбы.

И все же, несмотря на это, Дзюба без колебаний и твердо решил избавиться от Скибана: он слишком много знал.

Дзюбе пошел пятьдесят третий год. Большую половину своей жизни, в течение тридцати пяти лет, он служил американской разведке.

Закарпатье никогда не являлось составной частью Соединенных Штатов Америки. Тем не менее было время, когда Вашингтон хозяйничал в Мукачеве и Ужгороде, в Сваляве и Берегове, на Верховине и в Марморошской котловине.

В закарпатском областном государственном архиве имеются документы, свидетельствующие о том, что именно привлекло правительство США и его президента Вудро Вильсона к «проблеме Прикарпатской Руси в 1918–1920 годах».

Первая империалистическая война, как известно, закончилась поражением Германии и ее союзника Австро-Венгрии. Естественно, что народы, насильно загнанные в рамки лоскутной австро-венгерской империи, при первой же возможности, используя слабость своих вековых угнетателей, решили самоопределиться. В Венгрии вспыхнула революция, власть перешла к народу. Зашумели красные знамена в Ужгороде, Сваляве, Мукачеве, Берегове, Хусте, на Верховине, в горах Раховщины, в долине Тиссы. Закарпатские украинцы потянулись к молодой Советской республике, к своим единокровным русским и украинским братьям. «Мы хотим объединиться с Советами на Украине, — торжественно объявлялось в манифесте Свалявской народной рады, состоявшей из лесорубов, горных пастухов и земледельцев. — Хотим объединиться с целой Украиной — Русью, где наш русский язык и где бедный народ получает землю и волю».

Президент США Вудро Вильсон 21 октября 1918 года заявил, что стремления закарпатских украинцев «непрактичны и не встретят согласия со стороны союзных государств».

Нажимая на военные штабы своих союзников, Вашингтон в то же время использовал и местные американские возможности. В разных городах Америки жило много закарпатцев, бежавших со своей земли от свирепствовавших там нищеты, голода и холода. Вот среди них на первых порах и начала действовать американская разведка. Она заслала к закарпатским эмигрантам свою надежную агентуру — униатских священников, и те сколотили покорные себе во всем организации: «Объединение греко-католических русских братьев в США» и «Объединение греко-католических церковных братьев». В недрах этого двуликого поповского братства обильно фабриковалась чудовищная клевета на Советскую Россию, распространялась затем по Америке и экспортировалась в далекое Закарпатье.